I’m so bored of being single gorgeous hilarious and beautiful
Название: It's up to you, New York
Автор: Christmas Deer
Пейринг: Пак/Курт.
Рейтинг: R.
Дисклеймер: ни на что не претендую, просто мечтаю
От автора: написано для сообщества Glee drabbls по заявке "Пак/Курт, спустя 10 лет парни случайно сталкиваются в NY. Внезапная страсть со стороны Пака, искреннее непонимание Крута".
читать дальше"Мерседес, ну где ты ходишь? Боже мой, я хотел встретиться сегодня. Может даже напиться. К черту, оставлю машину, воспользуюсь такси. Где же ты, милая? Я завтра свободен, я имею в виду, действительно свободен, можем сидеть хоть до утра. Господи... Такая степень одиночества, что впору рассказывать зеркалу о том, какой ужасный был день на работе..."
Девушка пронеслась через гостиную комнату, едва не наступив на детский скейт, ловко перескочила остров из разбросанного лего, и сорвала телефонную трубку с базы, прервав монолог автоответчика:
- Привет, Бу! Прости, я была занята, - она нервно засмеялась и добавила чуть тише, оглядываясь на выход в коридор: - Ты не представляешь, кого я сегодня встретила... Как насчет третьего человека вечером?
Курт не был воодушевлен идеей делить с кем-то внимание подруги. А уж когда стало ясно, о ком идет речь, и вовсе хотел отказаться. "Может, не стоило отменять встречу на завтра?", - думал он, со странной нервозностью прикладывая к себе поочередно вешалки с двумя разными жакетами. "Надо было заехать на машине, посидеть полчаса и раскланяться", - шептал под нос, выбираясь из такси в сырость и шумную темноту вечера в мегаполисе.
Ресторанчик, который они облюбовали для редких встреч, приветствовал его золотистым светом, теплом и приглушенной импровизацией на пианино. Мерседес увидела друга первая, помахала, подзывая к столику, ущипнула за щеку. Пакерман поднялся, снял с него пальто, и прежде, чем Курт задался вопросом, как им следует здороваться, затянул его в крепкие объятия. Нью-Йорк быстро учит людей держать дистанцию в полтора или два шага, а этот (выглядит так же, как в школе, спустя столько лет, даже в безжалостном свете ламп) заграбастал его, вжал в себя, заставил дышать своим запахом: одеколоном, чуть-чуть табаком, теплой кожей.
Следующие пять минут Курту приходится изображать радость и возбуждение, растягивать губы в улыбке, искать глазами официанта, будто их встреча - отличный повод, за который немедленно стоит выпить.
- Мы проговорили полчаса, стоя прямо около входа в магазин...
- ...Черт возьми, я все время слушаю эту волну и думаю, что за стерва у них в диджеях?
- Пакерман, признайся уже, что не включал радио с тех пор, как уехал из Лимы...
- Серьезно!
- Господи, ты ужасный лгун...
Уже после первого бокала Мерседес смеется громче обычного. Следующий круг за ней, и девушка уходит к барной стойке, ненадолго оставляя их вдвоем.
- Хорошо выглядишь.
«Врешь ты действительно ужасно», - мысленно хмыкает Курт. Он не питает ложных надежд на то, что тональный крем спрятал синяки под глазами. Отпуск планировался с прошлого месяца - в кровати перед сном, если не слишком устал, чтобы думать - но все как-то не ко времени.
- Поверить не могу, что ты все еще не избавился от ирокеза.
Пак не замечает насмешливых ноток в голосе и придвигается ближе.
- Я был без него довольно долго. После неудачи со студией, когда распустили группу, устроился на работу. Кондиционеры и прочая фигня. Протянул два года, писал песни в стол, потом послал босса на хер и позвонил нашему басисту. Черт, не представляешь, какое было облегчение... - он проводит рукой по полоске коротких волос. Курт отслеживает знакомый со школы жест и отворачивается.
Третий круг за Паком.
- Эй, неужели я забыл кошелек? - парень хлопает себя по карманам. Курт закатывает глаза и многозначительно смотрит на подругу, но та, кажется, не замечает. - А, нет, вот он, в куртке. Мы уже пили за карапуза Ареты?
Они сидят еще долго. В какой-то момент захмелевший Курт обнаруживает себя посреди монолога о работе, как это бывает с людьми, которые тратят на нее все силы, и при этом искренне любят свое дело. Как ни странно, никто его не перебивает. Пак напоминает ему, на чем он остановился. Курт сворачивает тему — на всякий случай.
Наконец, они собираются домой. За Мерседес приезжает муж. Пак ловит такси и приглашающе открывает дверь перед Куртом. Едут молча. Город проносится за окном разноцветными пятнами.
Он думает о доме. Подключает тактильную память, чтобы было легче: вспоминает рисунок обоев в прихожей, плитку на кухне, текстуру обивки дивана, на котором папа смотрит спортивный канал вечерами. По радио в такси повторно крутят передачу Мерседес.
«Я спрашиваю себя, что бы сделала Мадонна на моем месте?»
Курт просыпается оттого, что его тихонько трясут за плечо и недовольно мычит, утыкаясь носом в тепло и запах одеколона.
- Приехали. Ты пустил слюну на мою куртку.
- Извини, - он вытирает губы рукой в перчатке и смотрит в карие глаза. - Зайдешь ко мне?
Пак раздевает его так быстро, что Курт едва успевает вынимать руки из рукавов: пальто, жакет, рубашка. Ему тоже хочется раздевать и еще больше целоваться, но выходит торопливо и неудобно. Пак поднимает его, удерживая за бедра, и Курт, наконец, запускает пальцы в короткие волосы, засовывает язык в рот, стонет, кусает. Он так увлечен, что сначала они приходят в кухню, и только потом, со второго раза, в спальню.
Чуть позже рука давит на затылок, и Курт послушно опускает голову, ложится щекой на холодную подушку, подставляется, выгибает спину. Его бедра дрожат. Он не хочет думать, откуда Пак знает, как правильно - кто его научил. Скоро становится совсем не важно: Курт наконец-то заполнен. Другой человек, чужое тепло прижимается к нему так тесно, что границы почти исчезают. Большое, нелепое, голое существо, слепленное из двух половинок, двигается, жарко дышит, стонет, и Курт, наконец, сдается.
На утро от чувства щемящей близости не остается и следа. Курт хмурится, тянется к халату. Солнечный свет прогоняет сон и эйфорию.
Пак обнаруживается на кухне перед плитой, и черт знает, почему он еще не ушел.
- Ты не мог бы одеться? - говорит Курт вместо доброго утра, наливая себе стакан воды.
Пак ухмыляется.
- Ночью ты не стеснялся того, что я голый.
Фраза звучит настолько избито и пошло, что заставляет поморщиться, как от зубной боли.
Когда его гость, наконец, возвращает джинсы на положенное им место и находит футболку за одним из кресел, они садятся завтракать. Курт отказывается от омлета, ограничиваясь тостами с черным кофе. Пак болтает без умолка, умудряясь при этом есть. Про группу, идеи для песен, поиск стиля, бесконечные попытки заключить контракт. Жестикулирует вилкой, с завидным аппетитом поглощает вторую порцию, и продолжает рассказывать, не смотря на отсутствие энтузиазма у собеседника. Курт хмурится поверх чашки, не понимает, удивляется, и, наконец, находит объяснение. Ставит кофе на стол, скрещивает руки.
- Подожди, Пакерман. Мы работали со звездами, и я знаю нескольких продюсеров, но не настолько близко, чтобы я мог замолвить словечко о малоизвестной группе и разом решить твои проблемы.
Пак тщательно прожевывает пищу, допивает сок, щурит карие глаза. Курт видит, как двигается его кадык, когда он глотает. Наконец, парень встает с места.
- Теперь я, кажется, понимаю, почему тебе приходится разговаривать с зеркалом. Могу объяснить. Потому что ты ведешь себя, как маленькое, заносчивое дерьмо.
После того, как хлопает дверь, Курт еще долго сидит, уставившись в одну точку. Его щеки горят.
Дни тянутся медленно и серо. Он не отвечает на звонки Мерседес, ссылаясь на занятость. Легко соглашается на свидание, чтобы заглушить обиду. Запивает горечь во рту минеральной водой, пока его кавалер спорит с официантом из-за винной карты, и отчаянно скучает. В голове крутятся и собираются в целую картину маленькие кусочки недавнего вечера, ночи и утра: искренняя радость Пака при встрече, выдвинутый стул, открытая дверь такси, разговоры полушепотом, легкий сон у кого-то под боком. Завтрак, который он, Курт, даже не удосужился попробовать. Он догадывается, что в голове Пака происходит то же самое: паззлы складываются в рисунок гораздо более безрадостный - насмешливый тон, недоверие, холодное утро. Но Курту почему-то кажется, что еще не поздно все исправить. Может быть, из этого выйдет что-то. Что-то хорошее, если он объяснится.
Маленький клуб кажется ему скромным, но уютным. Люди в нем - симпатичными. Местная Маргарита особенно пьянящей. Что уж говорить про Пака на сцене. Курт жадно вслушивается в мелодию и слова, которые выпевает бархатно-низкий голос. Пытается разгадать их, вспомнить, что Пак рассказывал, когда он совсем его не слушал.
Мерседес тянет Курта ближе, смеется ему в ухо.
- Хорошо, что ты к нам присоединился. Я бы давно съехала с катушек, если б не уделяла себе хоть один вечер в неделю.
Это "присоединился к нам" неприятно царапает. Курт не знает, кого из двоих ревнует больше, и ругает себя за глупость. Он наверстает, конечно же. Он извинится. Просто в Нью-Йорке принято держать дистанцию в два шага. Пак поймет.
А потом все заканчивается. То есть, не только выступление - всё. Ноа идет к ним, довольный и горячий, как печка, а на нем виснет совсем молоденькая девчонка, как только не обжигается? Это так просто и скучно, что глаза щиплет – люди не меняются, сколько бы лет ни прошло. Только зачем он пытается их представить?
- Я так понимаю, Мистеру Хаммелу, знакомому со звездами и парой продюсеров, концерт не понравился? - Пак ловит его у гардероба, сжимает локоть слишком сильно. Кажется, он по-настоящему сердит. - Мог бы и сказать пару слов.
- Я плохо себя чувствую, - Курт пытается сбросить руку и одновременно надеть пальто. - Кто-нибудь скажет тебе пару слов за меня, скучать не будешь.
Он невольно смотрит в сторону толпы, где девочка мучает Мерседес вопросами о работе. Пак успевает проследить за его взглядом, щурится.
- Это что же, сцена ревности?
Курту кажется, что он уже получил свое. Злые насмешки - лишнее. С другой стороны, Пак никогда не отличался состраданием.
- Мне не следовало приходить.
- А она хорошенькая, правда? Я бы сказал, красавица.
- Да, Пакерман, - сухо соглашается Курт, выдергивая, наконец, локоть, из железной хватки. - Тебе несказанно повезло.
Едкий тон не производит на Пака никакого впечатления.
- Это у нас семейное, - он оглядывается на девчонку с гордостью, но тут же мрачнеет. - Как и бунтарский дух. Маму чуть удар не хватил, когда она позвонила из Нью-Йорка. Пытаюсь отправить домой - плачет. А я что сделаю?
Курт краснеет. Прижимает пальцы к щекам - они кажутся холодными, оттого, что лицо горит.
- Сестра?
- А то.
- Так и не сказал ничего по поводу музыки. Малой нравится, но, пока она живет у меня, я ее мнению не доверяю.
- Хорошая. Хотя...
- Что?
- ...
- Эй? Что?
- У меня есть веские причины сомневаться в собственной непредвзятости.
Автор: Christmas Deer
Пейринг: Пак/Курт.
Рейтинг: R.
Дисклеймер: ни на что не претендую, просто мечтаю
От автора: написано для сообщества Glee drabbls по заявке "Пак/Курт, спустя 10 лет парни случайно сталкиваются в NY. Внезапная страсть со стороны Пака, искреннее непонимание Крута".
читать дальше"Мерседес, ну где ты ходишь? Боже мой, я хотел встретиться сегодня. Может даже напиться. К черту, оставлю машину, воспользуюсь такси. Где же ты, милая? Я завтра свободен, я имею в виду, действительно свободен, можем сидеть хоть до утра. Господи... Такая степень одиночества, что впору рассказывать зеркалу о том, какой ужасный был день на работе..."
Девушка пронеслась через гостиную комнату, едва не наступив на детский скейт, ловко перескочила остров из разбросанного лего, и сорвала телефонную трубку с базы, прервав монолог автоответчика:
- Привет, Бу! Прости, я была занята, - она нервно засмеялась и добавила чуть тише, оглядываясь на выход в коридор: - Ты не представляешь, кого я сегодня встретила... Как насчет третьего человека вечером?
Курт не был воодушевлен идеей делить с кем-то внимание подруги. А уж когда стало ясно, о ком идет речь, и вовсе хотел отказаться. "Может, не стоило отменять встречу на завтра?", - думал он, со странной нервозностью прикладывая к себе поочередно вешалки с двумя разными жакетами. "Надо было заехать на машине, посидеть полчаса и раскланяться", - шептал под нос, выбираясь из такси в сырость и шумную темноту вечера в мегаполисе.
Ресторанчик, который они облюбовали для редких встреч, приветствовал его золотистым светом, теплом и приглушенной импровизацией на пианино. Мерседес увидела друга первая, помахала, подзывая к столику, ущипнула за щеку. Пакерман поднялся, снял с него пальто, и прежде, чем Курт задался вопросом, как им следует здороваться, затянул его в крепкие объятия. Нью-Йорк быстро учит людей держать дистанцию в полтора или два шага, а этот (выглядит так же, как в школе, спустя столько лет, даже в безжалостном свете ламп) заграбастал его, вжал в себя, заставил дышать своим запахом: одеколоном, чуть-чуть табаком, теплой кожей.
Следующие пять минут Курту приходится изображать радость и возбуждение, растягивать губы в улыбке, искать глазами официанта, будто их встреча - отличный повод, за который немедленно стоит выпить.
- Мы проговорили полчаса, стоя прямо около входа в магазин...
- ...Черт возьми, я все время слушаю эту волну и думаю, что за стерва у них в диджеях?
- Пакерман, признайся уже, что не включал радио с тех пор, как уехал из Лимы...
- Серьезно!
- Господи, ты ужасный лгун...
Уже после первого бокала Мерседес смеется громче обычного. Следующий круг за ней, и девушка уходит к барной стойке, ненадолго оставляя их вдвоем.
- Хорошо выглядишь.
«Врешь ты действительно ужасно», - мысленно хмыкает Курт. Он не питает ложных надежд на то, что тональный крем спрятал синяки под глазами. Отпуск планировался с прошлого месяца - в кровати перед сном, если не слишком устал, чтобы думать - но все как-то не ко времени.
- Поверить не могу, что ты все еще не избавился от ирокеза.
Пак не замечает насмешливых ноток в голосе и придвигается ближе.
- Я был без него довольно долго. После неудачи со студией, когда распустили группу, устроился на работу. Кондиционеры и прочая фигня. Протянул два года, писал песни в стол, потом послал босса на хер и позвонил нашему басисту. Черт, не представляешь, какое было облегчение... - он проводит рукой по полоске коротких волос. Курт отслеживает знакомый со школы жест и отворачивается.
Третий круг за Паком.
- Эй, неужели я забыл кошелек? - парень хлопает себя по карманам. Курт закатывает глаза и многозначительно смотрит на подругу, но та, кажется, не замечает. - А, нет, вот он, в куртке. Мы уже пили за карапуза Ареты?
Они сидят еще долго. В какой-то момент захмелевший Курт обнаруживает себя посреди монолога о работе, как это бывает с людьми, которые тратят на нее все силы, и при этом искренне любят свое дело. Как ни странно, никто его не перебивает. Пак напоминает ему, на чем он остановился. Курт сворачивает тему — на всякий случай.
Наконец, они собираются домой. За Мерседес приезжает муж. Пак ловит такси и приглашающе открывает дверь перед Куртом. Едут молча. Город проносится за окном разноцветными пятнами.
Он думает о доме. Подключает тактильную память, чтобы было легче: вспоминает рисунок обоев в прихожей, плитку на кухне, текстуру обивки дивана, на котором папа смотрит спортивный канал вечерами. По радио в такси повторно крутят передачу Мерседес.
«Я спрашиваю себя, что бы сделала Мадонна на моем месте?»
Курт просыпается оттого, что его тихонько трясут за плечо и недовольно мычит, утыкаясь носом в тепло и запах одеколона.
- Приехали. Ты пустил слюну на мою куртку.
- Извини, - он вытирает губы рукой в перчатке и смотрит в карие глаза. - Зайдешь ко мне?
Пак раздевает его так быстро, что Курт едва успевает вынимать руки из рукавов: пальто, жакет, рубашка. Ему тоже хочется раздевать и еще больше целоваться, но выходит торопливо и неудобно. Пак поднимает его, удерживая за бедра, и Курт, наконец, запускает пальцы в короткие волосы, засовывает язык в рот, стонет, кусает. Он так увлечен, что сначала они приходят в кухню, и только потом, со второго раза, в спальню.
Чуть позже рука давит на затылок, и Курт послушно опускает голову, ложится щекой на холодную подушку, подставляется, выгибает спину. Его бедра дрожат. Он не хочет думать, откуда Пак знает, как правильно - кто его научил. Скоро становится совсем не важно: Курт наконец-то заполнен. Другой человек, чужое тепло прижимается к нему так тесно, что границы почти исчезают. Большое, нелепое, голое существо, слепленное из двух половинок, двигается, жарко дышит, стонет, и Курт, наконец, сдается.
На утро от чувства щемящей близости не остается и следа. Курт хмурится, тянется к халату. Солнечный свет прогоняет сон и эйфорию.
Пак обнаруживается на кухне перед плитой, и черт знает, почему он еще не ушел.
- Ты не мог бы одеться? - говорит Курт вместо доброго утра, наливая себе стакан воды.
Пак ухмыляется.
- Ночью ты не стеснялся того, что я голый.
Фраза звучит настолько избито и пошло, что заставляет поморщиться, как от зубной боли.
Когда его гость, наконец, возвращает джинсы на положенное им место и находит футболку за одним из кресел, они садятся завтракать. Курт отказывается от омлета, ограничиваясь тостами с черным кофе. Пак болтает без умолка, умудряясь при этом есть. Про группу, идеи для песен, поиск стиля, бесконечные попытки заключить контракт. Жестикулирует вилкой, с завидным аппетитом поглощает вторую порцию, и продолжает рассказывать, не смотря на отсутствие энтузиазма у собеседника. Курт хмурится поверх чашки, не понимает, удивляется, и, наконец, находит объяснение. Ставит кофе на стол, скрещивает руки.
- Подожди, Пакерман. Мы работали со звездами, и я знаю нескольких продюсеров, но не настолько близко, чтобы я мог замолвить словечко о малоизвестной группе и разом решить твои проблемы.
Пак тщательно прожевывает пищу, допивает сок, щурит карие глаза. Курт видит, как двигается его кадык, когда он глотает. Наконец, парень встает с места.
- Теперь я, кажется, понимаю, почему тебе приходится разговаривать с зеркалом. Могу объяснить. Потому что ты ведешь себя, как маленькое, заносчивое дерьмо.
После того, как хлопает дверь, Курт еще долго сидит, уставившись в одну точку. Его щеки горят.
Дни тянутся медленно и серо. Он не отвечает на звонки Мерседес, ссылаясь на занятость. Легко соглашается на свидание, чтобы заглушить обиду. Запивает горечь во рту минеральной водой, пока его кавалер спорит с официантом из-за винной карты, и отчаянно скучает. В голове крутятся и собираются в целую картину маленькие кусочки недавнего вечера, ночи и утра: искренняя радость Пака при встрече, выдвинутый стул, открытая дверь такси, разговоры полушепотом, легкий сон у кого-то под боком. Завтрак, который он, Курт, даже не удосужился попробовать. Он догадывается, что в голове Пака происходит то же самое: паззлы складываются в рисунок гораздо более безрадостный - насмешливый тон, недоверие, холодное утро. Но Курту почему-то кажется, что еще не поздно все исправить. Может быть, из этого выйдет что-то. Что-то хорошее, если он объяснится.
Маленький клуб кажется ему скромным, но уютным. Люди в нем - симпатичными. Местная Маргарита особенно пьянящей. Что уж говорить про Пака на сцене. Курт жадно вслушивается в мелодию и слова, которые выпевает бархатно-низкий голос. Пытается разгадать их, вспомнить, что Пак рассказывал, когда он совсем его не слушал.
Мерседес тянет Курта ближе, смеется ему в ухо.
- Хорошо, что ты к нам присоединился. Я бы давно съехала с катушек, если б не уделяла себе хоть один вечер в неделю.
Это "присоединился к нам" неприятно царапает. Курт не знает, кого из двоих ревнует больше, и ругает себя за глупость. Он наверстает, конечно же. Он извинится. Просто в Нью-Йорке принято держать дистанцию в два шага. Пак поймет.
А потом все заканчивается. То есть, не только выступление - всё. Ноа идет к ним, довольный и горячий, как печка, а на нем виснет совсем молоденькая девчонка, как только не обжигается? Это так просто и скучно, что глаза щиплет – люди не меняются, сколько бы лет ни прошло. Только зачем он пытается их представить?
- Я так понимаю, Мистеру Хаммелу, знакомому со звездами и парой продюсеров, концерт не понравился? - Пак ловит его у гардероба, сжимает локоть слишком сильно. Кажется, он по-настоящему сердит. - Мог бы и сказать пару слов.
- Я плохо себя чувствую, - Курт пытается сбросить руку и одновременно надеть пальто. - Кто-нибудь скажет тебе пару слов за меня, скучать не будешь.
Он невольно смотрит в сторону толпы, где девочка мучает Мерседес вопросами о работе. Пак успевает проследить за его взглядом, щурится.
- Это что же, сцена ревности?
Курту кажется, что он уже получил свое. Злые насмешки - лишнее. С другой стороны, Пак никогда не отличался состраданием.
- Мне не следовало приходить.
- А она хорошенькая, правда? Я бы сказал, красавица.
- Да, Пакерман, - сухо соглашается Курт, выдергивая, наконец, локоть, из железной хватки. - Тебе несказанно повезло.
Едкий тон не производит на Пака никакого впечатления.
- Это у нас семейное, - он оглядывается на девчонку с гордостью, но тут же мрачнеет. - Как и бунтарский дух. Маму чуть удар не хватил, когда она позвонила из Нью-Йорка. Пытаюсь отправить домой - плачет. А я что сделаю?
Курт краснеет. Прижимает пальцы к щекам - они кажутся холодными, оттого, что лицо горит.
- Сестра?
- А то.
- Так и не сказал ничего по поводу музыки. Малой нравится, но, пока она живет у меня, я ее мнению не доверяю.
- Хорошая. Хотя...
- Что?
- ...
- Эй? Что?
- У меня есть веские причины сомневаться в собственной непредвзятости.
@темы: Kurt Elizabeth Hummel, Noah "Puck" Puckerman, R, fanfiction
-
-
20.09.2011 в 20:25Уиииии
это мое любимое с драбблов. Урурурурушеньки. Погладили читателя)
Они такие какие-то настоящие и выросшие, и в тоже время знакомые и родные. А последняя фраза вообще классная, очень верю ,что Курт мог такое сказать)
Спасииибо!
-
-
20.09.2011 в 20:42Они такие какие-то настоящие и выросшие хорошо, что выросшие, а не оос) спасибо вам за комментарии)
-
-
20.09.2011 в 20:51Вам спасибо за чудесных этих двоих)
-
-
20.09.2011 в 23:42очень-очень-очень-очень понравилось
-
-
21.09.2011 в 11:48-
-
21.09.2011 в 20:44Kasem, спасибо! я люблю Мерседес, и тему дружбы, которой в сериале почти нет, люблю. она такая простая чувиха, с юмором - идеальная же для этого. % ) на чары Пака не клюет, может его на место поставить, если надо. я давно думаю, что если не в школе, так после, они могли бы дружить и вот так вот бухать вместе в свободное время)
-
-
21.09.2011 в 20:53и хорошо, что не уложился, по-моему, все только рады
-
-
22.09.2011 в 00:02Christmas Deer,
-
-
22.09.2011 в 00:09-
-
22.09.2011 в 11:01Да-да-да, я тоже так думаю о Паке и Мерседес) И очень радуюсь, когда вижу их дружбу в фиках. Как впрочем, и многие другие глишные дружбы)
-
-
17.01.2012 в 17:27Спасибо за рассказ - это было восхитительно))