Проблемы с дикцией.

[Ваш Папа Стервятник на вершине стремянки]

Название: Проблемы с дикцией.
Авторы:  Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и  Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Glee
Пейринг: Пак/Блейн/Курт
Рейтинг: PG-13
Жанр: слэш, романс, hurt|comfort, ER
Предупреждение: ООС,
Дисклаймер: Все принадлежит создателям
Саммари:За преступлением всегда следует наказание, достойное его. И Себастьяну Смайту скоро предстоит это понять.
Примечание: По следам 3x11.


В больницах пахнет совершенно неприятно. Болью, страданием, лекарствами и сожалением. Можно даже почувствовать едва ощутимый запах крови. По крайней мере, Пакерман чует. Не любит он эти отвратительные заведения, хотя и попадал в них не раз. Так же часто, как и в полицейские участки. И он бы с удовольствием сбежал из очередного госпиталя, из этой слишком стерильной палаты, подышать свежим воздухом, выпить воды. Но сейчас, в данный момент, именно в этой палате он должен быть сильным. И ответственным. Он должен взять на себя всю тяжесть ситуации. Когда-то не смог сделать этого вместе с Фабре, значит, сможет сейчас. Обязан.
Он сидит, повернув стул наоборот, чтобы упираться в спинку локтями. Рядом, поджав под себя одну ногу, на самом краю больничной койки устроился Курт. Он совсем потерянный, ошалевший. Даже волосы, кажется, растрепались и очаровательно торчат в разные стороны. Ной осторожно касается тыльной стороной ладони влажной щеки. Он переводит взгляд на кровать. У Блейна слишком бледное лицо. Оно не должно быть таким. Он должен улыбаться или хмуриться, сводя брови к переносице. Пусть задумчиво смотрит в пол или кричит во весь голос. Но вот такой - спокойный, мирный... Это Паку не нравится даже больше, чем больницы. По ушам бьет писк приборов, холодом скользя под кожу. От них к Андерсону тянутся какие-то проводки, иголки и прочая мерзость.
- А если он все-таки не сможет видеть?.. - Потеряно произносит Хаммел, поворачиваясь к хулигану. - Если врач ошибся?
Пакерман чуть наваливается на спинку стула, чтобы оказаться ближе. Наклоняет голову, чтобы смотреть исподлобья - так он выглядит убедительнее. Серьезнее, что ли. По-взрослому. Кладет вторую ладонь на опухшую щеку, придерживает лицо. Несколько секунд молчит.
- Перестань. Все будет хорошо. Врач же сказал. - Ноа не верит людям в белых халатах.
Но он верит в Блейна. И хочет, чтобы Курт поверил тоже. И, наверное, хочет, чтобы тот поверил в самого Пакермана. Можно быть немножко эгоистом. Так говорит Блейн.
И Пак, наверное, сказал бы еще что-нибудь, более грубое, чтобы привести в чувство расстроенного Хаммела, но тихий вздох сбоку не позволяет продолжить. Они вскидываются одновременно, при этом Ной чуть не сваливается со стула от особого старания.
Курт взволнованно моргает, подсаживается ближе к Блейну, который морщится не то от боли, не то от уходящего кошмара, обнимает его ладонь двумя своими и крепко сжимает, не отводя взгляда от расчерченного повязкой лица.
- Блейн... - Зовет тихо, кусая губы, и приглушенно всхлипывает, сутулясь на краешке койки. Узкие плечи вздрагивают - Курту очень тяжело. Он вспоминает, как отец лежал без движения на точно такой же кровати, его широкую ладонь с безвольными пальцами - и крепче сжимает руку Блейна, изо всех сил. Тот снова морщится, и писк приборов заставляет Курта испуганно обернуться к Паку: в огромных от страха и переживаний глазах стоят слезы, они практически замерли на кончиках ресниц. Рядом с Ноа он может позволить себе слабость.
Впрочем, у него не нашлось бы сил даже на то, чтобы казаться сильным. Подлость всегда действует, как удар под дых, выбивает воздух из легких, сгибает пополам. Курту становится дурно от мысли, что на больничной койке сейчас мог бы лежать он сам - если бы Андерсон не заметил движения Себастьяна, если бы не бросился ему наперерез.
Хаммел тихо всхлипывает снова и и гладит чужую теплую руку по сбитым костяшкам, вдоль тонких венок.
- У этого Смайта нет чести... - Выдыхает он приглушенно, прикрыв мокрыми ресницами покрасневшие глаза.
- У таких людей ничего нет, Курт. - Ноа встает со стула, касаясь худого плеча. - Но они сами пострадают от этого. Однажды.
Он обходит кровать и склоняется к медленно приходящему в себя парню. Тот жмурится одним здоровым глазом, облизывает сухие губы. Да, наркоз - штука жестокая. Пак касается кончиками пальцев темных мягких волос, осторожно поглаживая по голове. Большим пальцем едва задевает лоб, просто обозначая движение. После Бет он гораздо лучше понимает, что значит осторожность и внимательность. Полезные навыки.
- С возвращением, красавчик. - Улыбается широко, сверкая глазами. - Ты нас напугал.
Ноа не знает, чего сейчас в нем больше: злости, радости или усталости. Вроде хочется сгрести в объятия двух олухов - одного здорового, другого больного. Хочется сесть и просто закрыть глаза, чтобы ненадолго почувствовать тишину и покой. Но больше всего сейчас хочется...
- Я позову врача. Веди себя хорошо. - Грозит пальцем слабо улыбающемуся Блейну. - Я скоро.
Он хватает куртку из кресла, в котором недавно дремал Хаммел, свернувшись клубком. Натягивает на плечи и оборачивается, хлопая по карманам.
- Еще схожу, куплю что-нибудь пожевать. А то желудок уже сводит от голода. - Махнув рукой, парень выскальзывает из палаты, прикрыв за собой дверь. Из нагрудного кармашка выуживает телефон Андерсена, который удалось так ловко вытащить. Чужой номер находится быстро. Как все удачно складывается.
Он коротко бросает проходящему мимо доктору что-то вроде: "Пациент из 108 палаты очнулся. Зайдите туда". А после ныряет в тишину и мрак ночной улицы, встречаемый мелким дождем. Тихо пищит аппарат, сообщая о пришедшей смс-ке. Ответ Пакермена удовлетворяет. Больше, чем можно себе представить.
Взгляд у Блейна усталый и растерянный; он болезненно щурится на яркий электрический свет, и Курт поспешно приглушает его, отходит к креслу и садится прямо, пока врач осматривает Андерсона, обещая ему непременное и скорое выздоровление. А потом Блейн тихо зовет его, и Хаммел подходит к кровати, садится рядом, снова сжимая теплую ладонь.
- Кажется, кто-то не приемлет лозунга "Нет насилию"... - Блейн тихо и хрипловато смеется, у него усталый вид и сухие улыбчивые губы. Курт коротко прижимается к ним своими, немного солеными, а затем и вовсе укладывается рядом с Андерсоном на широкой кровати, осторожно вытянув длинные ноги, чтобы не мешать ему. Блейн сгребает его в объятия и вдыхает запах в кои-то веки растрепанных мягких волос.
Операция тревожит его, но Андерсон все же очень доволен собой. Он бы не простил себе, если бы все это пришлось пережить Курту - у него и так плечи вздрагивают от каждого шороха в этом чересчур стерильном и равнодушном месте.
- А куда ушел Пак? - Мысль об этом почему-то тревожит Блейна, но Курт лишь пожимает плечами, прижавшись мокрой от слез щекой к его плечу.
Они оба засыпают как-то незаметно и плавно, вот только в этот раз Блейн не видит кошмаров. И даже во сне держит Курта за руку, крепко сжимая тонкие пальцы.

***
Ноа Пакерман не любит слишком длинные речи, пафосные и громкие. Он не любит слишком сложные планы и задумки. Если уж что-то говорить - то прямо и в лицо. Можно и не говорить. Можно бить - прямо и в лицо. Что он, собственно, и делает. Последний раз, будучи в тюрьме, он научился удивительной вещи: как бить, не оставляя следов. Наконец-то пригодилось.
Смайт отлетает от него к ближайшей стене, сжимая челюсть пальцами. Он силится подняться, но постоянно соскальзывает обратно на асфальт. Вот он - настоящий Соловей, без подлости и без помощи. Прекрасное зрелище - так считает Пак. Он совсем не ожидает, что его руки сведут за спиной, и кто-то попытается разбить ему лицо. Локтем. Не ожидает, но за нелегкую жизнь пришлось научиться слишком многому. Попробуй выжить в школе, не имея простых навыков. Напрячь руки, свести их вместе - а потом поработать ногами. Зарядку Ноа не любит. Но вещь, похоже, полезная.
Ему саднит щеку и сбитые в кровь пальцы. Вся майка заляпана темными пятнами. Кому-то попало в нос, иначе откуда столько крови? Но сейчас - все равно. Он подходит к сидящему Себастьяну и склоняется, упираясь ладонью в каменную кладку.
- Еще раз попытаешься навредить Хору - я приду снова. - Медленно и спокойно. - А если ты еще хоть раз тронешь Хаммела или Андерсена... Я сверну тебе шею. Сяду за это. Но сверну.
- Ты еще пожалеешь! - Пытается храбриться пташка, закрываясь руками от нависшей угрозы.
- Конечно, пожалею! Как там у вас говорится? "Руководство школы проведет расследование". - Он ухмыляется широко и довольно. - Наверное, оставят без обеда на целую неделю. Жуть какая.
Сильный удар чуть выше светловолосой головы. Пак разворачивается, перешагивая через дружков Себастьяна. Запах крови и тут вызывает тошноту. Поэтому нужно поспешить, чтобы выбраться на улицу. И купить еды. Хотя, кажется, он уже порядком задержался. Ной застегивает куртку, чтобы скрыть следы. Вытирает рукавом подбородок и разбитые губы. Разминает шею, чуть потягиваясь. В принципе, хороший вечер.
Он заворачивает в один из круглосуточных магазинов, чтобы накидать какой-нибудь мелочевки в пакет. Нельзя возвращаться с пустыми руками. Ох, нельзя...
Курт измеряет маленькую палату дерганными неровными шагами. Блейн устало следит за ним взглядом, с трудом удерживаясь на грани сна и яви. Он не хочет ложиться без Хаммела, а тот слишком взволнован, чтобы попытаться это понять.
- Он должен был вернуться уже час назад, даже больше! - Курт смотрит на часы и заламывает руки, он устал и совершенно вымотался, и меньше всего ему сейчас нужно волноваться за пропавшего Пака, которого могло унести в любом направлении, кроме верного. Может, он напился где-нибудь, или забрел по старой привычке к одной из старых безотказных подружек.
От последней мысли Курта бросает в жар.
- О, Гага... - Он опускается на край кровати и пытается успокоиться - не выходит. Даже теплая ладонь Блейна не помогает справиться с паникой.
Наружу снова рвутся слезы. А вдруг операция пройдет плохо? А вдруг Пак не вернется? А вдруг...
На тихий скрип двери они оба оборачиваются одновременно.
Пакерман стоит на самом пороге, неуклюже почесывая затылок пятерней. На сгибе локтя висит небольшой пакет, набитый шоколадными батончиками и пачками арахиса. Он потратил все деньги, что были у него с собой. А Курт сейчас, сто процентов, начнет причитать, что все это вредно. И есть нельзя. Да и вообще он, в смысле Пакерман, злой неотесанный мужлан, не знающий ничего о правильном питании.
- Там, знаете ли, жуткий дождь. А магазин закрыт. - Он пожимает плечами и проводит ладонью по ирокезу, чтобы сбить капли воды. - А тот, до которого я дошел - дурацкий какой-то. Ничего, кроме мелочи всякой, нет. Даже пива.
Ноа снова пожимает плечами и проходит в палату, оставляя набитый мешок на столике. Оборачивается и скрещивает руки на груди, внимательно вглядываясь в лица. Один заплаканный, второй похож на наркомана после передозировки. Которого еще и побили. И переехали машиной. Пак ухмыляется и тыкает пальцем в Курта.
- Что врач сказал? Я его прямо к вам послал. - Подтягивает стул и садится так же, как и несколько часов назад. - Давай, все четко, по порядку. Медленно и с выражение. Ну, ты умеешь.
Он пытается приободрить, хоть как-то успокоить. Курта. Блейна. И себя. Хотя бы на ближайшую ночь.
Курт вспыхивает и отворачивается, обшаривая взглядом стену: он волновался, места себе не находил, а этот тип...
Его отвлекает мысль о Блейне, он вскидывает голову и видит, что Андерсон спит. Дремлет беспокойно и зачем-то сжимает одеяло во сне.
Курт опускает взгляд и обнимает себя руками за плечи. Ему не нравится здесь. Ему не нравится, что Блейн грозит операция. Ему не нравится, что Пак сидит так далеко, но гордость не позволяет попросить себя обнять - только спина чересчур прямая, напряженная. Курт прикрывает глаза и просит дух Джексона о помощи, о силе и о терпении.
- Врач сказал, что опасности нет, и утром мы можем забрать Блейна домой. - Назло Пакерману он говорит это бесцветным и равнодушным голосом, сидя на пустующей койке рядом с кроватью Андерсона. - На следующую неделю назначили операцию. - На этом слове голос Хаммела предательски вздрагивает, но он берет себя в руки и смотрит на Ноа сухими красными глазами. Пак выглядит как-то странно - как будто скрывает что-то. Курт такие вещи за версту чует: с таким же лицом Ноа подкрадывался к нему, чтобы облить мерзкой сладкой дрянью. До вступления в Хор.
- Все в порядке? - Он не успевает удержать этот вопрос, и он слетает с губ. Тоже мне, королева драмы.
Он просто слишком устал.
Пак смотрит на беспокойного Блейна. Смотрит долго и молча. Улыбается слегка, больше своим мыслям. Кто бы мог подумать... Сначала они чуть не загрызли друг друга в борьбе за Хаммела. А потом все так удачно сложилось. И теперь он ходит бить всяких коварных и злых канареек за то, что сделали больно. Жизнь - удивительная штука. Жизнь в хоре - еще удивительнее.
Поднимается на ноги и подходит к замершему парню. Садится перед ним на корточки, смотря снизу вверх. Мягко и ласково. Мало кто видел действительно нежное выражение лица хулигана. Разве что Куинн. И Бет. А вот теперь и этот малец, что сам по себе храбрится. А самому, небось, хочется забиться в истерике. Но держится. Умница.
- Это я должен спросить, Курт. - Касается ладонью колена, чуть трясет за него и улыбается, поджав губы. - Утром мы отвезем Блейна домой. Потом позвоним мистеру Шу и попросим для тебя отгул, чтобы ты остался с ним. Все обошлось, Курт. Не хочешь поспать? Ты устал. А я посижу.
Ной кладет подбородок на свою руку, продолжая смотреть внимательно. Отправлять отдыхать домой - бесполезно. Значит как-то надо уложить его спать здесь. А потом прошмыгнуть к медсестричке, чтобы та посмотрела руку и щеку.
Удивительно дело. Только сейчас, в тепле и рядом с родными людьми на него наваливается усталость. Тяжелая и липкая, ползущая по плечам.
- Раз врач сказал, значит, так и будет. И операция пройдет хорошо. Вот увидишь - пройдет немного времени, и он будет уже вновь подмигивать парням в первом ряду на конкурсе. – Ноа довольно улыбается и сдерживает смешок.
- Я ему устрою парней... - Выдыхает Курт едва слышно, и по его лицу видно - Хаммела отпустило. Маленькая ладонь ложится на голову Пака, ерошит волосы, скользит по щеке. Курт до сих пор не может окончательно поверить в то, что глаза Ноа могут смотреть с простоватой, но нежностью. Что его руки могут касаться не грубо, а ласково.
Кто бы мог подумать пару лет назад, что такое вообще возможно? Уж точно не Курт, вновь и вновь летящий с легкой руки Пака в мусорный бак. Хаммел криво улыбается воспоминаниям: от всей той грязи, что на него тогда литрами выливали, до сих пор неприятно колет под ребрами. Он хотел бы забыть, но это не так просто, как кажется.
Впрочем, прошлое - это прошлое. И сейчас его плечи, колени и локти больше не расцвечены синяками от случайных полетов с лестницы.
- Я все равно не смогу уснуть. - Курт тихо вздыхает и обводит тонким пальцем скулу Пака, отбрасывая дурные воспоминания. И через мгновение уже хмурит брови, вглядываясь в лицо хулигану. - Что это? - Пальцы аккуратно обводят гематому на щеке, подозрительно похожую на след от удара. - Откуда? - В глазах загорается нехорошее подозрение.
Спокойствие мгновенно улетучивается, когда Ноа чувствует прикосновение к пострадавшей части лица. И конечно, как же иначе, внимательный мальчишка все заметил. Это не есть хорошо. Совсем не хорошо. Он отклоняет голову, уходя от касания, поднимается на ноги и потягивается, подняв руки.
- Ничего особенного. - Он чуть морщится от неприятного ощущения в плече, которое скорее всего ушибли те уроды. - В магазине не заметил выступ у полки. И вписался точно в него.
Он улыбается, изображая то, как врезается в выпирающую доску. Проводит большим пальцем по щеке и недовольно морщится. Он не думал, что останется след. Надеялся, что повредил щеку только изнутри. А оно вон как. Плохо. Теперь мистер Шу будет шуметь, что лицо - это самое главное. А брать у Курта ту странную штуку, которая замазывает синяки под глазами и покрасневшие после пьянки носы, ему не очень-то хотелось.
Пакерман отворачивается и поправляет одеяло Блейна, укрывая того почти до шеи. Проводит по мягкой ткани еще раз, расправляя складки. Сжимает ладонь своей, даже не ладонь - пальцы. Он сходит с ума от пальцев Андерсена. И тот, и Курт пытались понять, что же так заводит брутального хулигана, но он не может ответить. Стоит только Блейну облизать их, мимолетно коснуться во время номера или пригладить Хаммелу выбившуюся прядь, Пак начинает проклинать их обоих. И самого себя, потому то приходится садиться боком ко всем.
- Интересно, а у него цвет глаза не изменится? И размер? - Задумчиво, сам для себя произносит Ноа, вглядываясь в спокойное лицо. - А то станет похожим на Боуи. И станет известным раньше нас.
Он широко улыбается и крепче сжимает расслабленную ладонь.
Блейн начинает дышать спокойнее и даже улыбается уголками губ сквозь нездоровую бледность.
Курт удивленно смотрит на Ноа снизу вверх, часто моргает, пытаясь понять, насколько сильно Пак ударился об эту свою полку, раз начал задумываться о будущем. Но сбить себя с толку Хаммел не дает - сказываются жизнь бок о бок с Финном. Тот может бесконечно увиливать от ответов, даже зная, что Курт будет так же бесконечно и терпеливо задавать вопросы.
Глупый Хадсон, он все неплохую школу жизни обеспечил сводному брату.
Курт долго смотрит в спину Пакерману и думает о том, что сил на то, чтобы расколоть Ноа, у него уже просто не хватит. Вместо этого он сворачивается клубком на пустой кровати - на ней даже одеяла нет - и обнимает себя за плечи, вздрагивая от холода. В палате действительно прохладно - но больше от мерзкой больничной атмосферы, чем от реального контраста температур. Пак бросает на него быстрый взгляд и стягивает куртку, и Хаммел чувствует, как запах Ноа окутывает его плечи, а тепло отогревает руки. Курт думает о том, что футбольная форма не так уж и плоха, смотрит на футболиста сквозь ресницы - и ошеломленно распахивает глаза. Тонкие пальцы вцепляются в футболку Пака, не давая ему отойти, пока Курт с ужасом рассматривает темные пятна на светлой ткани.
- Это что... кровь? - Спрашивает тихо и чувствует, как голос предательски дрожит.
Пакерман резко подается вперед, вздергивая легкое тело, поймав за плечи. Притягивает к себе и целует. Грубо сминает губы, но тут же делает прикосновение мягким, ероша волосы, приводя их в ужасный беспорядок. Покусывает слегка, оттягивая нижнюю губу, наблюдая за тем, как Курт постепенно перестает сопротивляться и отвечает на поцелуй. Руки обнимают за шею, и Ноа прикрывает глаза, радуясь тому, как действенно работает этот способ затыкать юного модника.
- А как же я?.. - Хрипло раздается с кровати.
Блейн любуется двумя такими разными людьми, которые в данный момент отстраняются друг от друга, медленно и неохотно. Курт краснеет. Он до сих пор не может привыкнуть к такому положению дел. Стеснительный слишком, а Ноа от этого сходит с ума и пользуется этим.
Пакерман улыбается проснувшемуся Андерсену и снова поворачивается к Хаммелу. Проводит большим пальцем по влажной губе. А после прикладывает указательный к своим, издавая тихий шипящий звук.
- Я тебе как-нибудь потом расскажу, хорошо? Это такой вид экстремального шоппинга. Помогает расслабиться. - Он усаживает юношу обратно на кровать и медленно подбирается к койке больного, изображая из себя страшного насильника, который вот-вот накинется на бедного и беззащитного соловейку.
Блейн щурится на него здоровым глазом и нисколечко не боится. Ни капельки. Он его не боялся, даже будучи презираемым противником - о чем же сейчас говорить?
На губах у Ноа обретается привкус Курта. Андерсон слизывает его и жмурится, позволяя целовать себя глубоко и осторожно. Сопротивляться ему сейчас совершенно не хочется, да и сил нет. А уверенная ласка будто бы сглаживает боль, с которой он уже примирился.
Кажется, в его отсутствие Соловьи решили отбросить свою политику терпимости: действия Себастьяна выходили далеко за рамки дружеского поединка. Андерсон с наслаждением представляет, как его кулак врезается в переносицу заносчивого Смайта, и с силой сжимает пальцами руку Ноа, прикусывая ему нижнюю губу.
Курт медленно отмирает: у него кружится голова и пылают щеки, а сердце скачет, как сумасшедшее, бьется о клетку из ребер. Он пытается не смотреть на Блейна и Пака, но их поцелуй притягивает его взгляд. Странно, странно, странно: он должен бы ревновать, но не чувствует ничего, кроме оглушающей нежности.
Он даже не может заставить себя продолжить расследование дела о пятнах на одежде: слишком громко кровь стучит в висках. Ноа все равно никуда от него не денется. А если он питает надежду, что Курт просто забудет о странном происшествии - ему предстоит ужасное разочарование в собственных надеждах.
Угораздило же, а?
Хаммел с трудом отводит взгляд и бросает его на часы. Охает негромко и вскидывает голову, опираясь на руки, тянет тихо и томно:
- Блейну нужно поспать.
Правда нужно. Правда! Это вовсе не повод, чтобы... Нет-нет-нет!
Ной нехотя приподнимается, напоследок оттянув чужую губу. Облизывается, глядя неотрывно на Блейна. Кажется, еще чуть-чуть и добавки попросит. Оборачивается на застывшего любовника и коротко кивает, оборачивается на настенные часы и обратно.
- Курт прав. Тебе надо немного отдохнуть, а уже утром мы заберем тебя домой, хорошо? – Наклоняется, вроде бы, чтобы коснуться губами щеки, мазнуть лениво, в знак нежности. У Пакермана вообще странные понятия о нежности. Но пока никто не жаловался.
На самом же деле он почти утыкается лбом в накрахмаленную подушку, чтобы оказаться достаточно близко к уху. Спасибо - Андерсен отклоняет голову, чтобы было удобнее, и рукой слегка придерживает, не позволяя навернуться к чертовой матери.
- Тут сорока на хвосте принесла, что у Смайта серьезные проблемы с дикцией. Упал неудачно. - Произносит Пак как можно тише, чтобы Курт не услышал.
Ноа надеется, что Блейн догадается не афишировать свои догадки вслух. Он же умный, черт возьми. Ноа выпрямляется и чуть вздергивает брови, поигрывая ими. Так обычно он намекает на долгую и страстную ночь. Так он намекает, что неплохо бы вытащить Курта из очередного магазина. Или втолкнуть обратно в примерочную... Однажды они так и сделали. Парень облизывается воспоминаниям. Хаммел теперь вообще очень осторожно относится к магазинам, если с ним идет Пакерман. А если уж идут втроем, так вообще едва дышит. И постоянно краснеет. Им это очень нравится.
- Я найду того доктора со странной штукой на шее. - Он указывает на себя, изображая стетоскоп. - Узнаю, что на счет выписки, и когда тебя можно забрать.
А еще нужно попытаться отмыть следы на майке. Если сейчас Курт и забудет, то когда увидит утром - это будет конец. А еще, все-таки, есть хочется. А орешками не наешься! Надо найти автомат с содовой.
Курт разочарованно смотрит ему вслед - признаться, он надеялся на другую реакцию Ноа. Но потом он перехватывает точно такой же взгляд Блейна и тихо смеется, садится на кровати прямо.
Его окончательно отпускает. Теперь он почему-то уверен, что все будет хорошо.
Курт потихоньку перебирается на кровать к Блейну, и тот обнимает его одной рукой. Курт укладывает голову ему на плечо и кутается в спортивную куртку, оставленную Паком: они оба улыбаются, чувствуя его запах. Андерсон прислушивается к ровному дыханию друга и думает о том, что все же чертовски обидно, что "дикция" Себастьяна пострадала не от его, Блейна, руки. Однако Блейн все же очень доволен.
Он понимает вдруг, что если бы на этой больничной койке лежал Курт, их бы точно дисквалифицировали. Потому что он бы поддался уговорам Ноа или проследил за ним по собственной воле.
И все это стоило бы того.
Блейн тихо усмехается и облизывает губы; вспоминая последний поцелуй, он и засыпает, уткнувшись носом в висок Курту. Тот сопит во сне очень тихо и кажется очень милым и слишком хрупким; Андерсон понимает, что никогда, никогда Хаммел не должен быть обижен физически. Моральные обиды он научился сносить с гордо поднятой головой.
А от физической угрозы его есть, кому защитить.
***
Пак очень удивляется, когда понимает, что все его гитары почему-то переехали жить к Андерсону. Ну, то есть, однажды утром он проснулся, потянулся за инструментом и понял, что последнюю из них забыл у Блейна пару дней назад. Он еще больше удивляется, что хозяин квартиры совсем не против. Даже поставил в свою спальню, установил подставку для каждой из них и не дает оседать пыли. Позже оказывается, что бесконечное количество маек Пака уже отвоевали себе полку в большом шкафу. Там же, где это сделали вещи Курта. Им, в смысле Пакерману и Хаммелу, а не вещам, было за это немного стыдно. Блейн был доволен.
Поэтому сейчас Ноа сидит на полу в гостиной, устроив на коленях одну из своих красавиц, мягко перебирает струны, мурлыкая себе под нос какую-то песню для Хора. Он плотно закрыл двери, ведущие и в коридор, и в дальнюю спальню. Вернувшись с подработки, он обнаружил, что оба парня заснули за просмотром какого-то фильма. Он лишь укрыл их пледом и свалил, чтобы не разбудить. Из-за задумчивости палец соскальзывает со струны, она неприятно царапает, и Пак вздрагивает. Шипит не хуже любой змеи, потрясая ладонью.
- Я знаю, что в наших отношениях был большой перерыв. - Обращается к темно-красной гитаре, придерживая ее за гриф. - Но это не повод калечить меня, малышка.
Когда у него появилась привычка разговаривать со своими гитарами? Пакерман не ответит. Он не знает.
Блейн просыпается от тихого перебора струн и улыбается, не открывая глаз: источник столь приятных звуков столь хорошим вечером был мгновенно им рассекречен. Андерсон потягивается и бережно касается губами вздернутого носика Курта. Тот тут же морщится забавно и мило, приоткрыв один глаз, сонно моргая.
- О, Гага... - Блейн смеется тихо хрипловатому бархатному голосу. - Который час? - Хаммел протирает глаза и тут же стягивает с тумбочки зеркало, придирчиво рассматривает себя в поисках кругов под глазами.
- Пора вставать.
Курт широко зевает и спускает ноги с дивана, поднимается легко, как пружина, и вытягивается в струнку. Блейн украдкой любуется точеной фигуркой - во все глаза. После операции их снова два, и оба совершенно здоровы.
- А Пак здесь? - Блейн неопределенно поводит ладонью в сторону гостиной, и Курт проскальзывает туда, украдкой взглянув на себя в зеркало: волосы в порядке, улыбка сияет.
Вполне обоснованная улыбка, к слову. Теперь, когда Блейн снова здоров, они с Ноа снова будут изводить его на пару своими чрезвычайно соблазнительными задумками.
Сколько раз он клялся себе не ходить с ними по магазинам? Он до сих пор не мог взглянуть без яркого румянца на узкие джинсы, которые они тогда покупали в ГЭПе.
Но потребность в одобрении и некая доля позерства заставляла его вновь и вновь забывать о данном обещании.
Хмыкнув своим мыслям, Курт подошел к сидящему на полу Паку и растянулся на диване за его спиной, вытянул ноги, закинув их на подлокотники, и принялся рассматривать свой безупречный маникюр. Он же вовсе не для того пришел, чтобы внимание Ноа привлечь. Он просто сменил дислокацию на более выгодную: отсюда и кровать Блейна видно, и макушку Пака. Последнюю лучше, конечно, до неё даже дотянуться можно.
Хотя Курта, конечно, не совсем макушка интересует. В прозрачных зеленых глазах пляшет озорная шалость, и Курт, кажется, слегка захмелел от домашнего уюта, раз сам напрашивается на внимание. Хотя Хаммел уверен, что ему можно: после всех этих переживаний он просто обязан получить свою порцию радости.
- Блейн, он снова напрашивается. - Жалуется с легкой улыбкой искомый объект, рассматривая покрасневшую кожу на пальце. - А когда я полезу - снова получу по рукам.
Парень запрокидывает голову, укладывая ее, чтобы лучше видеть чужое совершенно невозмутимое лицо. Он любуется, продолжая бездумно дергать струны. Сверлит взглядом, после чего округляет глаза, всматриваясь уже более тщательно.
- Курт, что это? Прыщик? - Совершенно серьезно уточняет Ноа, пытаясь игнорировать подавившегося смешком и возмущением Андерсона.
Поднимается на ноги, хмурит брови, тщательно изучая чужое лицо. И через секунду имеет удовольствие наблюдать за удивленным, потом испуганным, а потом сердитым личиком их личной дивы. Перепрыгивает через кресло, чтобы успеть отставить настроенную малышку на стойку. А после закрывается всем, до чего дотягивается - стульями, книгами, подушками - от ужасного разъяренного урагана Хаммел, сметающего все на своем пути.
- Эй, Боуи несостоявшийся, помоги мне, черт возьми! - Пакерман оказывается зажатым в углу, а Курт все еще сердится и совершенно недвусмысленно сжимает в руке веник. - Я сейчас паду смертью храбрых!
Блейн смеется и послушно идет на подмогу, подкрадывается к бушующему Курту со спины и сгребает в объятия, целует в шею, мягко отнимая веник у цепких пальцев. Хаммел немедленно расслабляется и сдувается, оружие убийства из рук выпускает и милостиво позволяет целовать себя за ухом, жадно вдыхая запах мягких волос.
- Ладно... - Курт тает и чуть ли не мурлычет от мягкой ласки, которой ему всегда не хватало и никогда, наверное, не будет хватать. - Пусть извинится, и я его прощу... Может быть. - Идеальные брови хмурятся было, но лоб тут же разглаживается, избегая морщин.
Блейн за спиной у Хаммела повторяет давешний маневр Пака: изгибает бровь и глядит лукаво, намекает, почти что прямым текстом говорит о том, что пора бы действовать. И по рукам уже вряд ли кто-то получит.
Курт приоткрывает один глаз и следит за лицом Ноа: а если и получит, то только за дело!
- Ты же знаешь, что я не умею извиняться... - Ной медленно перелазит через кресло. - Но я могу попробовать.
Он подкрадывается постепенно. Под кожей перекатываются мышцы, и он видит, как за его движениями следят оба парня. Ради восхищения в чужих глазах он даже стал чаще качаться. Зато вот сейчас Блейн бездумно облизывает губы, а Хаммел сглатывает. Котенок и соловейка - отличная добыча для голодного хищника. Пак доволен и очень "голоден". Пора охотиться.
Он мягко целует Курта, едва-едва касаясь губ, склонившись к нему. И так же легонько подталкивает обоих к дивану, пихая Андерсона в бедро ладонью. Пока зажатый между их телами парень жмурится и подается навстречу, Ной смотрит точно в глаза сообщнику по совращению и чуть дергает головой в сторону плоской горизонтальной поверхности. Тот понимает с полуслова и начинает отступать назад.
Когда они доходят до самого дивана, Пакерман удачно ставит подножку, заваливая обоих, и упирается коленом, продавливая мягкую ткань, облизывается, поводя плечами. Блейн издает тихий смешок, а Курт смотрит во все глаза. Хулигану нравится этот взгляд. Нравится то, что эти двое находятся рядом, не отталкивают и заботятся.
Он не умеет говорить красивые и пафосные слова. Он не любит слишком умные и сложные ситуации.
Но в данный момент он определенно счастлив.
Как бы сложно все это не было.
Он никому не позволит больше причинить вред любимым людям.
Он обещал сам себе.

@темы: Kurt Elizabeth Hummel, Noah "Puck" Puckerman, PG-13, fanfiction

Comments

[Sashylia]

Ооо это классно *О*
:

Котенок и соловейка

Спасибо

[Ваш Папа Стервятник на вершине стремянки]

Sashylia,
Вам спасибо за отзыв и за то, что прочитали!
Авторам очень приятно)

[Sashylia]

Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой, да за такое чудо ничего не жалко)